В свое время я делал опрос о том, что почитать/послушать, ибо образовался у меня какой-то застой и вакуум.. и вот, среди прочего посоветовали мне Каннингема. Кто такой, почему, зачем и как мне было абсолютно неизвестно. За современной литературой я следил исключительно за узким сегментом, фильм "Часы" я так и не смотрел, посему темный.. и вот, из 3 скаченных книжек дорвался до чтения.. Первое знакомство - "Избранные дни". Роман, состоящий из трех частей, кажется, совершенно друг с другом не связанных. Разные эпохи, ценности, взгляды, социальные, классовые и расовые восприятия. Здесь и начало индустриализации в Америке и первые годы после крушения башен-близнецов и будущее с андройдами и межгалактическими полетами. Связывало эти 3 части очень немногое, но при этом очень плотно: белая мисочка со странными символами и поэзия Уолта Уитмена.
По началу книга шла тяжело. Уж не знаю по какой причине, но эта машинная тематика трудна была. И наверное, слишком абсурдна с точки зрения Уитмена. Современность уже была попроще и очень явственно представлялась. Но, будущее было почему-то еще более реальным... Вообщем, мне понравилось.. и даже до такой степени, что захотелось почитать этого самого Уитмена..
А знакомство с Каннингемом я продолжу "Домом на краю света"..
цитаты
Бог — это священная машина, которая любит нас так неистово, так совершенно, что пожирает нас, всех нас. Для того мы и являемся на свет — чтобы быть любимыми и пожранными.
Я широк, я вмещаю в себе множество разных людей.
Чистоплотность — это добродетель, но не из самых привлекательных.
Много вы видите счастья? Много радости? Американцы никогда еще не знали такого процветания, жизнь никогда прежде не была такой надежной и безопасной. Люди никогда не жили так долго и в таком добром здравии — никогда за всю историю человечества. Человеку, жившему не слишком давно, каких-нибудь сто лет назад, нынешний мир показался бы земным раем. Мы умеем летать. У нас не крошатся зубы. Наши дети не умирают в одночасье от лихорадки. Больше нет навоза в молоке. И молока у нас хоть залейся. Церковь не отправляет нас на костер за малейшее расхождение с ее точкой зрения. Старики никого из нас не забьют камнями по подозрению в прелюбодеянии. У нас не случается неурожаев. Мы, было бы желание, можем есть сырую рыбу в самом сердце пустыни. Но взгляните на нас повнимательнее. Мы так разжирели, что могилы приходится рыть шире. Наши десятилетние дети принимают героин или убивают восьмилетних, а порой делают и то и другое вместе. Разводимся мы быстрее, чем заключаем браки. Вся наша еда должна продаваться в герметичных упаковках, чтобы кто-нибудь не отравил ее или не напихал бы иголок, если отравить не получится. Каждый десятый из нас сидит в тюрьме, мы не успеваем строить все новые и новые тюрьмы. Мы бомбим другие страны только потому, что они нас раздражают, а тем временем большинство из нас не способно найти эти страны на карте, не знает даже, на каком континенте они находятся. Химия, которой мы пропитываем обивочные ткани для защиты от огня, оказывается в грудном молоке женщин. Вот и скажите мне, неужели все это в порядке вещей? По-вашему, так и должно продолжаться дальше?
Дети вообще верят в исключительность собственной судьбы.
Я просто ощупываю пальцами, шевелюсь и сжимаю — и счастлив.